-- С благополучным прибытием,-- сказал тот,-- мне уже обо всем доложили. Молодец! И раненых нет?

-- Нет... Устали только,-- и он замолчал, ощущая на себе пристальное внимание гостей. Но и те молчали и не спешили вступать в разговор. Здесь находился и толмач, через которого воевода вел беседу с гостями.

-- Спроси-ка, не ихние ли людишки у нас варницы повоевали? -- обратился к нему воевода. Тот быстро залепетал, переводя сказанное. Соуз-хан еще не дослушав, поднял обе руки и замахал, как бы отгоняя от себя назойливых насекомых, запричитал:

-- Зачем нашим людям на русский крепость нападать? Мы тихие люди, рыбу ловим, соболь, куница...

-- Видел я этих ловцов соболей,-- недовольно усмехнулся воевода, -схватят наших людишек и в полон волокут, а потом их ищи свищи. Я -- не я, и шапка -- не моя! Кто там вас, косоглазых, разберет.

-- Сказать им об этом? -- настороженно покосился толмач на воеводу.

-- А толку, что скажешь? Все одно, отвертятся! Ты их лучше спроси, почему никакой грамоты или писульки от своего хана не везут? Никак через наши земли едут. Толмач задал вопрос и Карача-бек поспешно ответил:

-- Мы за товаром едем в Казань. Какая грамота у купца может быть?

-- Понятно, купцы, значит. А чего покупать едут, -- воевода явно не поверил тому, что услышал, -- видывал я купцов всяких, не больно-то вы на них похожи.-- В ответ гости пожали плечами, как бы говоря, тебе видней.

Тогда воевода спросил Едигира:

-- Случаем, не знаешь гостей наших? Но Едигир покачал головой, уставившись себе под ноги.

-- Ладно, иди, отдыхай покамест. Гостей, -- кивнул в сторону Ефима Звягина, -- на постой определи, будь они трижды неладны. Принес их черт по нашу душу, таких глазастых. Смотри, чтобы с моего двора ни ногой в городок! А то навалится ночью сотни две вот таких "купцов", а эти "гости" им ворота откроют,-- и он бросил недобрый взгляд на не перестающего улыбаться Соуз-хана, который тут же заговорил доверительно: