Кому опасны вспышки на Солнце?

Даже небольшая вспышка на Солнце - это мощный взрыв поблизости немаленькой группы солнечных пятен. При этом выбрасывается солнечное вещество, которое состоит из заряженных ионов, которые называются исследователями плазмой. Летящая с огромной скоростью в пространстве плазма и сформировывает ударную волну, которая и вызывает при ударе с нашей планетой магнитную бурю.
Люди разнообразно реагируют на такие вспышки на Солнце. К первой группе относят тех, кто «чувствует» ее почти мгновенно, реагируя на высокую радиацию во время вспышки. Вторая группа людей «видит» ее с «задержкой» на пару дней, что отвечает времени «прилета» плазмы от Солнца до нашей планеты. Реакция людей, в общем, идентична - головные боли, головокружение, боли в районе сердечной мышцы, нервозность. Для 1-й группы больше всего характерно плохое настроение.
Солнечная активность меняет магнитное поле нашей планеты Земля, и это, безусловно, ставит печать на человеке. Практика уточняет, что при сильной активности Солнца формируется, к примеру, неожиданное и резкое ухудшение состояния здоровья пациентов и обессиленных людей, болеющих повышенным давлением; поступление больных в больницы увеличивается, растет и количество несчастных случаев.

Константин Михайлович Станюкович Жрецы

— Пусть берет. Мне не надолго. Недели на две… А там я получу деньги…

— Сколько прикажете давать проценту? Если спросит, скажет пять рублей… Не много ли будет, Василий Васильич?

— Давайте хоть десять, только достаньте денег.

Петр взял часы и вышел.

Невзгодин быстро вскочил с постели и занялся своим туалетом.

Парижский редингот был бережно разложен на кровати, а пока Невзгодин, тщательно вымытый, с расчесанной короткой бородкой, с густыми каштановыми волосами, стоявшими «ежиком», надел рабочую блузу и, присевши к столу, стал было читать какую-то книгу, поминутно оборачиваясь к двери.

Наконец дверь открылась, вошел Петр с значительным видом и, подавая Невзгодину толстую пачку мелких и порядочно-таки засаленных бумажек, проговорил:

— Насилу уломал дурака, Василий Васильич. Уж, можно сказать, постарался для вас.

— Спасибо, Петр.

— Но только, Василий Васильич, как его ни усовещивал, а меньше как восемь рублей за три недели проценту не согласен, собака! Народ нынче, сами понимаете какой, Василий Васильич! — говорил Петр и ругал народ словно бы из потребности выгородить себя из этого дела, на котором он, однако, заработал два рубля, выговорив их от собаки-швейцара.

Невзгодин обрадованно сосчитал деньги, дал Петру за хлопоты рубль и, спрятавши сорок девять рублей, значительно поднявших температуру его веселости, в бумажник, остановил Петра, начавшего было снова разговор о положении коридорных, покорнейшей просьбой подать самовар, принести газеты и потом сказать, когда будет двенадцать часов.

— В один секунд, Василий Васильич!

Минут через пятнадцать, составлявших по счету Петра одну секунду, самовар был подан, газеты принесены, а сам Петр уже начинал заплетать языком.

Лениво отхлебывая чай и попыхивая дымком папиросы, Невзгодин просматривал газеты, наполненные сегодня почти одними так называемыми рождественскими рассказами.

Невзгодин сперва пробежал телеграммы. Узнавши из них, между прочим, весьма важное известие о том, что у австрийской императрицы ischias — болезнь седалищного нерва, как значилось, в выноске, — и что она поэтому в Неаполь не поедет, — Невзгодин, в качестве писателя, которому, быть может, самому придется писать рождественские рассказы, прочитал два такие рассказа, подписанные известными литературными фамилиями, украшающими обложки почти всех журналов обеих столиц.