Когда Легиону исполнилось тридцать три года, он считался самой яркой и стремительно восходящей звездой российской науки - с этим не спорили даже наиболее угрюмые и замшелые зубры Академии. И вдруг началось необъяснимое и страшное угасание новой звезды.

Сначала он замолчал на ученых советах. Просто сидел и был похож на выключенный компьютер. Печатные работы выходили все реже и сделались посредственными.

Особенно непонятным было то, почему в течение более чем семи лет его не попытались не то что уволить, но даже сместить с должности заведующего лабораторией. Это при том, что все видели, как он превращается в некую биомассу, теряя свойства не только ученого, но и просто мыслящего существа.

3

Малогабаритная квартирка Марго стала менять свой вид. Один компьютер разместился на кухне, другой - в спальне. На стене появился крупномасштабный план Петербурга, где Платон отмечал кнопками с красными головками места самоубийств.

- Не квартира, а партизанский штаб какой-то,- проворчала Марго, и в ее голосе Платону послышалась противоречивая смесь одобрения и неудовольствия.

Красные кнопки на плане разместились неравномерно: чем дальше от северо-восточной части города, тем их было меньше. По мере приближения к Охте они сгущались, образуя севернее Красногвардейской площади сплошное багровое пятно.

Результат был наглядный и бесспорный, но она чувствовала легкое разочарование: покойный Легион жил совсем в другой части города, на Васильевском острове.

Платон выделил на плане района зону площадью около половины квадратного километра, которую следовало считать эпицентром кровавого безобразия, и они решили ее досконально обследовать. Въехав на выделенной им Лолой машине в самый центр "зоны" - тут точнехонько торчала жилая многоэтажка,- они ступили на опасную местность осторожно, как на минное поле. Им казалось, сам воздух насыщен здесь смертью и за ними наблюдают сотни если не глаз, то электронных следящих устройств. Но вскоре они убедились, что вокруг них - обычный микрорайон, замусоренный и пыльный, живущий обычной жизнью.