Понятно. Математика. Но "переборщили", не заметив, что вся Россия поглупела, опошлела, когда 1/2 века III-ье отделение "оказывало могущественное покровительство" всем этим дурачкам, служившим ему при блаженной уверенности, что они служат солидарной с ними общечеловеческой социал-демократии.

Департамент сделал революцию бессильной. Но он сам обессилел, революционизировав всю Россию.

Каша и русская "неразбериха". Где "тонко" - там и "рвется".

Но вот объяснение, почему славянофильские журналы один за другим запрещались; запрещались журналы Достоевского. И только какая-то "невидимая могущественная рука" охраняла целый ряд антиправительственных социал-демократических журналов. Почему Благосветлов с "Делом" не был гоним, а Аксаков с "Парусом" и "Днем" - гоним был*.

Пожалуй, и я попал: Куприн, описывая "вовсю" публ. д.*, - "прошел", а Розанов, заплакавший от страха могилы* ("Уед."), - был обвинен в порнографии.

* * *

- Пора, - сказала мамаша.

И мы вышли в городской сад. На мне был черный сюртук и летнее пальто. Она в белом платье, и сверху что-то. В начале июня. Экзамены кончились, и на душе никакой заботы. Будущее светло.

Солнце было жаркое. Мы прогуливались по главной аллее, и уже сделали два тура, когда в "боковушке" Ивана Павловича отворилось окно, и, почти закрывая "зычной фигурой" все окно, он показался в нем. Он смеялся и кивнул.

Через минуту он был с нами. Весь огромный, веселый.

- И венцы, Иван Павлович?

- Конечно!

Мы сделали тур. - "Ну, пойдемте же". И за ним мы вошли во двор. Он подошел к сторожке. - "Такой-то такой-то (имя и отчество), дайте-ка ключи от церкви".

Старичок подал огромный ключ, как "от крепости" (видал в соборах, "ключ от крепости такой-то, взятой русскими войсками").

- Пойдемте, я вам все покажу.

Растворилась со звуком тяжелая дверь. Я "что-то стоял"...

И, затворив дверь, он звучно ее запер. "Крепко". Лицо в улыбке, боязни - хоть бы тень. Повернулись оба к лестнице: